|
||
В ответ я здраво парирую: «Серёжка тоже был со мной». «С твоим другом ведёт беседу его отец», — совершенно резонно ответил папа. Страховка не сработала; тягучая, липкая масса достала душу из-под солнечного сплетения и отправила в пятки. Тёмной липкой массой было не что иное, как стыд. Нет, не мой. Моей в этой истории была только душа, которую липкая масса перемещала по моему телу, куда ей заблагорассудится. Тягучая масса ядовитого «нельзя». Самое неприятное было в отключении самообороны в виде вопроса: «Ничего страшного не произошло. Давай вместо трёх ягодок вернём ему ведро крыжовника». Наружная самооборона — компенсация. Внутренняя самооборона — оправдание. Папа излучал свет доброжелательного участия. Мама хвалила за добросовестный труд, но липкая, тягучая масса между ними не вытягивалась, а терпеливо вызывала чувство раскаяния. Мурашки стыда поползли по моему существу снизу вверх. Только бы солнышко не заметило. Только бы небо грозой не расхохоталось. Ночью звёзды далеко и заглушают противную вязкую, тягучую массу стыда, заменяют её восторгом разрешения. «Идти просить прощения?» — обречённо спросила я у отца. Его неожиданный ответ только загустил липкую массу: «Да нет, я это сделал за тебя сам». |